— Увы, никто не может выигрывать каждый раз. Чего ты хочешь — поиграть в карты или пойти со мной в постель?

Нисса не улыбнулась.

— Ты должен пойти к ней, — тихо произнесла она. — Ты должен показать, что любишь ее. — И она широко улыбнулась. — Поставь ее перед выбором: либо ты, либо твой брат.

Тревельян начал было возражать, но вдруг, поставив стакан с виски на стол, тихо сказал:

— Да, я заставлю ее сделать выбор!

Нисса еще что-то говорила, но Тревельян уже ничего не слышал. Он торопился к Клер.

Глава 20

Как только Отродье скрылась за дверью в туннель, Клер стала готовиться ко сну, резкими движениями вынимая заколки из волос, волной упавших ей на спину. Все еще злясь на себя, она начала энергично расчесывать их.

Какое ей дело до них, до того, что Тревельян проведет ночь с другой?! Ей все равно. Тревельян и капитан Бейкер — одно целое, а последний, как известно, большой распутник.

Клер расстегнула платье, турнюр, развязала тесемки нижней юбки. Оставшись в корсете и белье, посмотрела на себя в зеркало. Отвернувшись, закрыла лицо руками.

— Это ровно ничего не значит, — сказала она себе. Какая ей разница, что делает капитан Бейкер, как он поступает!

Она сняла белье, бросив его на пол, и надела через голову снежно-белую льняную ночную рубашку. Улегшись в постель, погасила лампу и закрыла глаза.

Клер боялась, что придут слезы, но вместо этого мгновенно погрузилась в сон. Ей снилось, что она в какой-то жаркой стране, где полно зеленых растений и ярких птиц. Но там, где она находилась, чувствовалась какая-то опасность, и она боялась. Клер остановилась, услышав какое-то движение в зарослях. Она знала, что должна бежать, но не могла пошевелиться стояла и как зачарованная смотрела на шевелившиеся растения. Кто-то подходил все ближе и ближе, и, когда она решилась наконец закричать, растения расступились и появился Тревельян. Клер не знала, вздохнуть ли ей с облегчением или испугаться еще больше.

Вздрогнув, она открыла глаза. Тревельян стоял над ней, в руке горела свеча, глаза сверкали, он пристально вглядывался в нее, как будто собирался спросить о чем-то.

Клер не испытала ни беспокойства, ни колебания. Это было как продолжение сна. И она протянула к нему руки.

Тревельян поставил подсвечник и набросился на нее, как зверь в джунглях. Он покрывал ее лицо поцелуями, гладил руки, потом закинул их ей за голову.

Клер все еще была в полусне, и его прикосновения казались ей нереальными.

— Я хочу видеть вас всю, — сказал он, и по телу ее мгновенно пробежал холодок. Ловкими движениями он освободил девушку от ночной рубашки, стянув ее через голову.

Она сидела на кровати обнаженная, а Тревельян отошел к стене, поднял свечу и залюбовался ее грудью, вздымавшей от прерывистого дыхания, тонкой талией, такой хрупкой изящной благодаря тому, что многие годы она носила корсет. Он коснулся рукой бедра Клер и повел руку вниз, не сводя глаз с лица девушки.

Клер дышала взволнованно и часто, тело заливал жар. Тревельян продолжал целовать ее. Она закрыла глаза, все ее тело — от кожи лица до кончиков пальцев ног — трепетало от прикосновения его рук, от его поцелуев.

Когда Велли отстранился, Клер открыла глаза и посмотрела на него. Он улыбался ей. Такой улыбки она никогда раньше не видела на его лице: удивительно мягкая и нежная, она так молодила его. В ней не было ни капли цинизма, ни намека на жестокость, столь обычных для него. Глаза его излучали доброту и нежность. Если бы Клер не знала Тревельяна так хорошо, она поклялась бы, что его глаза светятся любовью.

— Тревельян, — прошептала она.

Он приложил кончики пальцев к ее губам, потом отвел руку и поцеловал ее. Клер теряла способность думать, когда он так на нее смотрел.

Тревельян стал покрывать поцелуями ее тело, медленно и осторожно. Казалось, он специально медлил, спускаясь от шеи к груди, вот он задержался, взяв в рот сосок.

Клер выгнула спину и погрузила пальцы в волосы Велли. Они были мягкие и густые, казалось, она ощущает даже их цвет.

Тревельян целовал ее тело, опускаясь все ниже и ниже. Он опоясал тонкую талию Клер венком из поцелуев и теперь описывал круги языком вокруг пупка.

Целуя девушку, Тревельян не отнимал рук от ее тела. Клер никто никогда так не касался. Она росла в доме, где это не было принято, до встречи с Гарри ее вообще никто не целовал, теперь же Тревельян прикасался к ней так, как будто хоте навсегда запомнить, наслаждаться ею все время. Руки Велли познавали груди, бедра, ноги Клер.

Тревельян продолжал целовать Клер, лаская икры и ступни большими ладонями.

Клер привстала на локтях и посмотрела на него. Он был одет, и она чувствовала себя, как женщина с картины эпохи Ренессанса: она обнажена, а вокруг все одеты. Ей это понравилось. Быть может, она Леда, а он Зевс, прилетевший к ней в виде Лебедя, чтобы оплодотворить и дать ей ребенка.

Тревельян улыбнулся, как будто понял, о чем она думает положил руки ей на колени и медленно повел их вверх, к груди и шее, остановившись у лица. Он смотрел ей в глаза, изучал ее, как будто искал что-то, спрятанное в самой глубине души. Он повернул лицо Клер к свету и не отвел глаз.

— Нет еще, — прошептал он и, прежде чем Клер успела спросить, что это значит, стал опять целовать ее.

Клер казалось, что она умирает. Он заставлял ее забывать обо всем. Ее тело, все ее существо откликалось на ласки Тревельяна. Он лег на нее. Клер судорожно вздохнула. Ей никогда не приходилось испытывать волшебной тяжести мужского тела. Он был такой большой, а она такая хрупкая, но ей совсем не было тяжело. Когда-то ей рассказывали, чем занимаются мужчина и женщина в постели. Она боялась, что Велли может раздавить ее.

Она терлась голой ногой о его ногу, когда он целовал ее. Она понимала, что он учит ее целоваться. Он проникал языком в ее рот, слегка покусывал губы, ласкал их языком, поворачивая голову. Он показывал ей глубокие поцелуи, мягкие поцелуи, жгучие поцелуи.

Клер быстро воспринимала науку любви, как, впрочем, и все остальное. Сначала она лежала под ним неподвижно, как бы набираясь опыта, потом осмелилась на робкое прикосновение. Казалось, Тревельян угадывал все, чего она хотела. Он скатился с нее, перевернулся, не выпуская из своих объятии так что она оказалась сверху, и Клер стала нежно целовать его глаза, лоб, покусывать мочку уха.

Тревельян слегка вскрикнул, когда она укусила его слишком сильно, и вновь уложил ее на спину.

— Хочешь поиграть, да? — Он спрятал свое лицо у нее на шее и что-то забормотал. Клер хихикнула и притянула его к себе.

Тревельян, как бы сердясь, начал пощипывать ее плечи, потом грудь. Его спокойствие стало уступать место страсти. Клер отвечала ему тем же. Она принялась стягивать с него рубашку, торопясь добраться до тела. Тревельян сбросил одежду в мгновение ока, продолжая все время целовать Клер. Она услышала треск разрываемой одежды, почувствовала его голое колено на своем теле.

Он опять целовал ее в губы, но теперь напряженнее и торопливее. В ней тоже росла страсть, ей казалось, что она бежит куда-то, к чему-то, к кому-то.

Когда их тела соприкоснулись, она чуть не задохнулась от счастья, жадно прижала его к себе, слегка царапая ногтями его спину. Она терлась бедрами о его волосатые ноги, возбуждаясь все сильнее.

Клер была потрясена, когда Тревельян вошел в ее лоно, хотя ей было очень больно. Она попыталась оттолкнуть его, но он нежно поцеловал ее и продвинулся еще глубже.

— Лежи спокойно. Боль пройдет через несколько секунд.

Она повиновалась, но ей казалось, что ее раздирают пополам. Тревельян продолжал целовать ее, ладонь его ласкала грудь, а большой палец слегка давил на сосок. Где-то глубине Клер почувствовала отклик на его ласки и поплыла им навстречу, все активнее участвуя в этом древнейшем сладостном действе.

— О-о-о, Велли, — прошептала она.

— Да, любовь моя, я здесь.